Парикмахер-универсал Светлана Богданова полтора года живет и работает в Лондоне. За это время она повысила свою квалификацию, поступила в колледж, стала заниматься спортом и пить кофе в метро. О том, как девушка с дочкой Кристиной уехала из России и устроилась в другой стране, читайте в материале U24.
Светлана с 2009 по 2016 годы работала в одной из челябинской сети салонов в качестве парикмахера-универсала. В 2012 году она на одном из семинаров познакомилась с парикмахером-стилистом из Лондона Джорджем Аккадом. Встреча определила дальнейшую судьбу девушки.
— У нас с Джорджем создался рабочий тандем, мы начали работать в других странах. Потом так сложились обстоятельства, что я прошла практику в компании, где он работает. Мне предложили там работу. Внутренние колебания длились три года: надо — не надо, смогу — не смогу. Языка не знала. А времени, чтобы его учить, не было. Еще год я делала документы. Просто так русских в Англию не пускают. Трудность состояла в том, что нужно было оформить долгосрочную визу. Плюс мне надо было вывезти с собой дочь. Поэтому мне предстояло утрясти все с работой, чтобы мы могли жить с ней вместе.
Что повлияло на твой выбор?
— Я стала свыкаться с мыслью о переезде. И уже думала, что надо пробовать, надо ехать и жить там.
Ты проходила тестирование в иностранной компании. Чем ты зацепила?
— Зацепила организаторов тем, что я универсал. То есть у них все мастера распределены: кто-то делает стрижку, кто-то визаж, окрашивание. Когда мы прилетали в разные города, получилось так, что у нас то визажиста не было — я схватила кисточки и давай красить, то у нас не было ассистента — я мыла голову модели. То окрашивание сделать не успевали девчонки, я им помогала. Эта многофункциональность российских людей цепляет всех.
Когда я прилетела в Лондон, меня поставили перед выбором: либо стригу, либо делаю колористику. Я сначала прошла полностью курс колористики. Он подтолкнул меня к участию в конкурсе Color trophy 2017. На победу не рассчитывала, главное для меня было участие. Теперь я знаю, как и что они делают, что они оценивают, что им нужно. В следующий раз я пойду за победой.
Когда я отучилась на колористику, решила, что мне надо двигаться дальше. Я ушла в другую компанию, сотрудничает с той, где я работала. Там мне разрешили быть универсалом: делать женские и мужские стрижки, окрашивание.
У тебя ведь был контракт с компанией. Как тебя отпустили?
— Контракт был, но так как люди видели, что я хочу большего, они меня отпустили спокойно. Там люди понимающие. Если ты им объясняешь, что ты хочешь, они относятся к этому очень хорошо.
Когда пришла в компанию, они сразу спросили: «Ты кем хочешь быть?». Я на этот вопрос ответила: «У меня уже есть профессия». Они сказали: «Ты хочешь быть менеджером салона?». Я ответила: «Да, рассматриваю это года через три». И они тебя потом продвигают, так как у них более 150 салонов, они своих же работников делают менеджерами. Таким образом работает система.
Когда ты решила переехать, как отреагировали родные?
— Я готовила их давно к этому, мои родные очень хорошо отреагировали. Они меня поддерживали на каждом этапе. Говорили: «Иди, добивайся, делай». Потому что Англия — это страна, в которую непросто попасть, тем более на долгий срок. И для того, чтобы меньше людей туда ехали, они меняют свои условия каждые три месяца. И вот я вроде все документы собрала, зашла на сайт, а там появился другой документ, который надо оформить. Пока его оформляешь, другие документы проходят по срокам.
Часто приезжаешь в Россию?
— В 2016 уехала в апреле. Мы с дочерью приезжали один раз летом. То есть год я уже здесь не была.
Ты в Лондоне работаешь со звездами?
— Со звездами я не работаю, но их легко встретить, так как они у нас даже на метро ездят. Никто на них не бросается, не фотографирует. Звезды — именно англичане — они очень спокойно и легко ко всему относятся.
А работаю я, в основном, с учителями. Работа педагога считается высокооплачиваемой. Если учителя могут позволить себе стричься и краситься по тому прайсу, по которому работаю я, думаю, они неплохо зарабатывают. Ко мне часто приходят банкиры, так как салон, к которому я прикреплена, находится на площади Пикадилли, а там много банков.
Сколько стоит обычная стрижка? И какая система работы?
— Система очень интересная. Стрижки идут не по длине, стрижки по цене отличаются от уровня стилиста, уровня его образования. Сначала идет стилист (начинающий парикмахер у которого опыт не большой), далее стилист-технолог (кем я являюсь, потому что делаю и окрашивание, и стрижки), потом директор и стайл-директор. Стайл-директор — это менеджер, который работает и в статусе парикмахера тоже. А высшие ступени — это арт-директоры.
Если здесь (в Челябинске, — прим.автора) ты парикмахер-универсал, и твоя стрижка именно градуируется по длине и ты ни шаг ни влево, ни вправо, то здесь можно поставить себе цель. У стилиста стрижка стоит 40 фунтов, у меня — 80. И при этом есть, куда расти. Обычно женщины делают уходы за волосами, ценник выходит в 100-115 фунтов, это 8-9 тысяч рублей. И это только стрижка.
Я знаю много мастеров, которые повышают квалификацию и работают по очень низким ценам в Челябинске. Когда я вижу и знаю людей, которые за учебу за 3-4 дня платят 20-30 тысяч, а приходят в салон и стригут по 500-600 рублей, я понимаю, что это не компенсирует всех затрат.
Насколько хорошо ты уже знаешь английский язык?
— В изучении нет предела совершенству. Мне не хватает знаний грамматики, но клиентов я понимаю, и они меня понимают. Это самое главное на данном этапе. Когда я приехала, и через месяц пошла работать, то не знала, как буду говорить. Так как есть разговорный английский и английский с профессиональными терминами. Раньше я пользовалась помощью мастеров, которые подсказывали мне слова, и гугл-переводчиком.
За этот год английский стал лучше намного, и именно профессиональный. В этом году я поступила в колледж, в котором учат грамматике. Я сдала входной экзамен, и мне преподаватель сказала, что ни на первую ступень, ни на вторую мне не надо. Что я знаю много слов, но не знаю, как их применять.
Происходили ли забавные случаи при общении с клиентами?
— Был такой смешной случай. Ко мне пришел клиент с русской фамилией, но с именем Пауло. Мы по-английски разговаривали. Он сидел, на меня смотрел, потом начал говорить. Я слышу, что у него есть акцент. Так мы разговаривали пол стрижки, потом я спросила: «Вы говорите по-русски?». Он ответил: «Да. А я на тебя смотрю и думаю: ты русская или полячка». Я сказала: «А я смотрю и думаю, вроде Пауло, а фамилия русская». Так он мне объяснил, что он Павел, но Пауло интересней звучит.
Менеджер потом мне рассказала: «Слышу, что Света разговаривает по-английски, потом оба перешли на русский. Ничего себе они договорились, перескочили с одного языка на другой». То есть мы встретились по-английски, попрощались по-русски.
Чем англичане отличаются от россиян?
— Мне говорили, что англичане — холодные люди. Но мне всегда попадались только душевные люди. И когда они узнают, что я из России, появляется уважение. Те, кто был в нашей стране, очень хорошо отзываются о русских. У меня очень добрый и отзывчивый коллектив.
В России либо устали, либо что-то другое. В этот раз я приехала и почувствовала агрессию. Даже утром, когда я выхожу на улицу и никто не говорит: «Доброе утро». В магазине тебя толкают и никто не говорит: «Извините». У нас это sorry, мне кажется, особенно в метро, тысячу раз услышишь. Эта разница в общении видна уже через год.
С чем это связано?
— Думаю, это связано с уровнем жизни. Там он повыше, люди не настолько заморачиваются. У нас ведь люди работают, у них проблемы, ипотека, кредиты. Поэтому такая нервозность.
А они (англичане, — прим.автора) не заморачиваются во всем: в одежде, как выглядят. Первые полгода мы с дочерью были в шоке. Никто тебя не обсуждает, никто на тебя не смотрит. Я первое время кайфовала, потому что могла ходить без макияжа, мне не надо было каждый день мыть голову. Такое расслабленное состояние. Здесь же, в России, много людей тебя знает, ты должен выглядеть хорошо.
Было ли тебе страшно и одиноко в чужой стране первое время?
— Мне повезло, что я переехала не одна, а с дочерью. Я дома не одна. Когда она в школе, я занимаюсь своими делами, хожу в бассейн, потом забираю ее, мы идем в парк. Этот момент меня вытянул. Потом я встретила и друзей русскоговорящих, плюс у меня уже были там коллеги. С родителями почти каждый день созваниваемся по видеосвязи. Иногда это делать сложно. Летом разница во времени 4 часа, зимой 5 часов.
Какой именно опыт ты получила? Что в тебе поменялось?
— Я стала заниматься спортом, чего раньше никогда не делала. Я люблю, конечно, кататься и на коньках, и на лыжах, но чтобы выйти на пробежку или сходить в тренажерный зал… У меня не было такого. Когда мы переехали, рядом открылся тренажерный зал с огромным бассейном. По воскресеньям мы ходим с Кристиной (дочь Светланы, — прим.автора), в дни, когда я отдыхаю, хожу одна. Нормальные кроссовки и спортивная одежда у меня появилась только в Лондоне. Здесь (в России) я носила только каблуки.
Но что никогда не изменится — это каблуки. Я работаю на каблуках, меня называют russian doll (русская кукла, — прим.автора). Они говорят: «Ты заходишь, и мы уже знаем, где Светлана». По каблукам меня слышат. В Лондоне все ходят на плоской подошве. Да и мне часто говорят, мол, видно, что ты — русская. Только русские женщины могут все время быть на каблуках.
Я стала больше читать русскую литературу. Так получилось, что я разговаривала с клиентом про Росиию и выяснилось, что он знает о стране больше, чем я. Я думаю: «Так не может быть. Надо браться и читать». Еще один плюс — стала меньше смотреть телевизор. И у меня появилась привычка брать в метро кофе. Все англичане ходят с термокружками.
Что удивило в поведении англичан?
— В метро все завтракают, и это нормально. Кто-то там красится. И никто на тебя не смотрит с осуждением. Что я заметила, у них все всегда на бегу. Это был шок. Мы заходим в метро с Кристиной или в автобус, а там кто-то ест. У нас такого не увидишь. Они садятся на газоны, лежат, где хотят, сидят, где хотят.
Кристина быстро привыкла к Лондону?
— Очень быстро. Учитывая, что она не знала ни одного слова по-английски. Я научила ее нескольким фразам и отправила в школу. Она три месяца отучилась и стала говорить, причем неплохо. Она читает, пишет, получила сертификат по математике. Это причина подтолкнула и меня идти учиться. С уроками по математике я могу помочь, но я не сильна в грамматике. Сейчас она идет в третий класс, в России пошла бы в первый. У них дети с пяти лет идут в школу.
Часто выезжаешь за город?
— Нет, мы еще не все посмотрели в Лондоне. За город будем выезжать, когда я получу права. Была я только в Кембридже, саму Англию я не смотрела.
Никогда не задумывалась вести блог?
— У меня есть знакомый, который живет в Лондоне, у него есть группа «Вконтакте», куда он выкладывает интересные фотографии, вопросы. Смотря на него, я задумываюсь над тем, чтобы вести блог. Но этот год прошел очень быстро, только сейчас осознаю, что я там буду делать. Я занималась и фотографией в этот период. Может, буду писать что-то интересное.
Есть что-то, о чем ты жалеешь?
— Я бы не сказала, что я здесь жалею о чем-то. Так случилось, что у меня много чего поменялось. Год прошел так, как я хотела. Я получила работу, это был правильный выбор. На данном этапе все хорошо, как будет дальше, никто не знает.
Дальше я бы хотела развивать свою марку. Либо это будет сеть академии, либо логотип, я пока думаю об этом. На самом деле есть, куда расти и возможности есть, и люди поддерживают. Единственное, надо определиться, в какую сторону идти. Свои салоны тоже хорошо, но надо пожить и узнать, как это работает.
Где ты берешь энергию?
— У меня такой характер: если я взялась за что-то, мне надо толкать до конца. То есть мне надо не вернуться сюда и опять жить той жизнью, которой я жила. А мне надо, если я захочу вернуться, чтобы я могла поменять не только свою жизнь, но и своих близких. Чтобы не в тот уровень вернуться, а помочь своим родным. И эта сила черпается из того, что мои родственники в меня верят.
Я не могу сказать: «У меня ничего не получилось, я вернулась домой». Я понимаю, что, если будет другой уровень жизни, я могу видеть родных намного чаще, и они смогут ко мне приезжать. Это зависит от уровня, от финансового положения. Благодаря вере моих близких в меня, я понимаю, что я смогу, буду толкать до последнего.
Это как с получением визы. Мои друзья говорили, что давно бы уже сдались. Мне же они говорят: «А ты нет. Поревешь, поревешь и опять начнешь собирать документы». На данный момент все, чего я хотела, я добилась. Теперь у меня есть планы на следующий год, и я буду идти дальше.
